|
vika
|
Дата: Пятница, 03.05.2013, 13:04 | Сообщение # 1 |
|
Мыслитель
Группа: Проверенные
Сообщений: 102
|
Шумел камыш.
Автор: Это было осень, в наше время, в русской среде. Молодой христианин приехал из города в большое село и пришел вечером на евангельское собрание. Проповедник из-за кафедры говорил слова на текст:
«Будьте страннолюбивы друг ко другу».
Приезжий: (подумал) «О, как хорошо, что говорят об этом. Значит здесь любят гостей, странников, всех пришедших и приехавших из далека, а у меня как раз в этом селе нет знакомых. Ну, а теперь, я могу рассчитывать (надеяться) на гостеприимство со стороны братьев и сестёр. Раз об этом говорится специально проповедь, меня как новичка не оставят в забвении».
«Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная оказали гостеприимство ангелам».
Автор: Таким текстом из послания к Евреям была закончена пламенная проповедь в молитвенном доме. Это было в субботу. Все скамьи в собрании были заняты. После заключительной молитвы люди здоровались, обменивались ласковыми словами. Молодого гостя заметили многие. Его дружественно приветствовали, спрашивали, откуда он приехал и на долго ли прибыл сюда. Но никто не спросил, где он ночует, сыт ли, располагает ли средствами, и не нуждается ли он в какой-нибудь неотложной помощи. А приезжий действительно хотел, что-нибудь поесть и отдохнуть с дороги.
Приезжий: Может сказать кому-нибудь, что у меня нет приюта на ночь, но это будет не скромно с моей стороны. Надо быть тактичным, не навязчивым. Видно Бог хочет испытать моё терпение, что ж положусь на Его милость, Он позаботится обо мне.
Автор: Вместе со всеми он вышел на улицу. Ночь была темна, дул холодный пронзительный ветер. Слышно было как на реке по близости плескалась вода и что-то шуршало, навеивая беспокойство (приезжий подумал) «Вероятно, шумит камыш».
1 брат: А вам, в какую сторону, брат? (спросили у него несколько человек)
Приезжий: Да, пойду туда….
2 брат: Ну, а нам, как раз обратно, в другую сторону.
Автор: И он пошёл один, окруженный тьмой, на встречу ветру под плеск речных волн и шуршание камыша.
Приезжий: Куда я иду? Может быть прилечь у какого-нибудь забора, постучать в какую-нибудь избу или пойти на станцию подождать обратного поезда.
Автор: Но до станции было 5 вёрст лесной дорогой. Христианину стало очень грустно. Он думал о том, что за хорошими словами людей, которые произносятся за кафедрой, не всегда следуют хорошие дела. И от этого у него кружилась голова и щемило сердце.
Приезжий: Будь, что будет (думал он вслух), Бог не без милости.
Автор: Вдруг, издали до него донеслась песня. Пел мужской голос, и чувствовалось, что певец был пьян. Пение приближалось. Это ничего, что поёт не трезвый человек. Всё ж, это не зверь. А раз поёт, то наверное добродушный, словоохотливый. Злые люди петь не любят.
Шумел камыш,
Деревья гнулись,
А ночка тёмная была!!…
Певец был уже рядом. Встретив живую душу остановился, удивился, перестал петь.
Певец: Не медленно ответь мне на слова: «Откуда умная бредешь ты голова?»
Приезжий: С христианского собрания.
Певец: А, куда направляешь шаги, коль не видно не зги?
Приезжий: Куда глаза глядят.
Певец: Да, ведь, ночью они не видят. Тебя дворовые собаки обидят.
Приезжий: Но, всё ж, ноги куда-нибудь и приведут.
Певец: А чего ты ищешь?
Приезжий: Ночлега.
Певец: Так пойдём ко мне. Места в доме хватит вполне.
Приезжий: У тебя есть дом?
Певец: Ну, а как же, и дети, жена и дом. Всё своим чередом. Не на улице ж тебе ночевать и сердцем горевать? В такую погоду хороший хозяин собаку не выгонит во двор, а ты ж хороший человек, не вор.
Автор: Он взял приезжего под руку и качаясь запел снова…
«Шумел камыш,
Деревья гнулись,
И ночка тёмная было…».
Певец: Ну, разве не правда? И камыш слышишь шумит, и деревья гнутся, и ночь темна, что не разглядит сам сатана. Но нам не страшно, мы вдвоем, а раз так, значит как-нибудь (вероятно) добредём. Был у друга, справляли новоселье. Ну, значит, конечно, не обошлось без веселья. Хозяин ночевать оставлял, но я ему серьёзно сказал: «Никак это не возможно потому, что на совести тревожно». Почему совесть велела брести в ни проглядную тьму? Да, что бы помочь горю твоему. За твою долю злую дай я тебя голубок поцелую. Вот, не вижу твоих глаз, а чувствую, что сердце у тебя алмаз.
Приезжий: Спасибо тебе милый человек. Тебя действительно послал ко мне Бог, что бы ни впасть в уныние.
Певец: Возле моего дома растут тополя, как услышишь шум деревьев, значит пришли.
Приезжий: А, вот они шумят!!
Певец: Ну, значит пришли. Жена скорей открой калитку, что бы нам не испытать пытку. Гостя Бог послал. Слышишь?
Жена: Слышу, слышу…
Автор: Откликнулся голос за окном. Через минуту отодвинулась задвижка с той стороны калитки. Хозяин, взяв гостя под руку ввёл в тёмные сени.
Жена: Погодите, я свечку зажгу.
Певец: Ну, раз так, давай подождём, ведь мы с тобой не под дождём.
Автор: Всё было удивительно для приезжего: и добродушие хозяина, и предупредительность его жены. Порой казалось, что это не явь, а сновидение с хорошим концом. Свечка осветила просторные сени, банные веники на шестах, пучки лекарственных трав, верстак и столярные принадлежности. Пахло свежими стружками и лесными снадобьями. Вошли в дом. Внутри было чисто прибрано. Занавески обрамляли иконы в переднем углу, над зеркалом в среднем простенке висело вышитое полотенце, за деревянной перегородкой что-то зашевелилось.
Певец: Проснулась пехота, на гостя поглядеть охота (улыбнулся отец).
Автор: И действительно, три детских головки высунулись из-за ситцевой занавески (две русые и одна тёмная).
Певец: Ну, а теперь, давай поглядим друг на друга. Это, значит, Луша – моя супруга. А это, я, человек как человек, всё на своём месте. Так же и у жены. Ни курносые, ни горбатые, ни конопатые, ни подслеповатые. Без всяких изъянов, значит, не похожи на обезьянов. Жена как полагается, покормить нас догадается. Ведь правда, Лушенька – душенька?
Жена: Ну, а как же вложить гостя в постель голодным.
Автор: Она быстро нащипала сухой лучины, развела на шесте костёрчик, поставила таганок, на него сковородку, достала масло, яиц. Послышалось шипение, запахло яичницей. На столе появился хлеб нарезанные ломтями, соль, молоко в кринке.
Певец: Ну, вот и садись милый человек. Да что там, небось у тебя есть имя?
Приезжий: Степан…
Певец: Вот и хорошо. А меня зовут Митрофан.
Приезжий: Складно получается… Вы, как я вижу любите складную речь.
Певец: Что верно, то верно. Что б жизнь не была жуткой, сдабриваем её шуткой. Завыванья ветра не слушай, садись голубок и кушай.
Приезжий: Я бы хотел помолиться.
Певец: Молись, молись милый, что б Господь наделил силой. Вот послушай моё душевное слово: не молятся овцам, да коровам. Свинья хрюкает хрю- хрю- ну, разве не правильно я говорю?
Автор: Гость в своей молитве поблагодарил Бога за неожиданную встречу, за дар на столе, за руки их приготовившие.
Певец: А что, может быть вспрыснем нашу встречу?
Приезжий: Спасибо. Не пью.
Певец: Ну, коль не можешь пить, так не стоит об этом и говорить.
Автор: Вместо свечки теперь на столе горела лампа. Детям хотелось подойти к столу.
Певец: Милые! У нас (здесь) за столом не игра. Всем вам пора спать.
Автор: Ужин прошёл в радостном настроении. Гостю постелили на широкой лавке. Пастель была мягкой, с двумя подушками и с тёплым одеялом.
Приезжий: Завтра я пойду на собрание. Может быть, вас это тоже заинтересует?
Певец: Это какое собрание? К штундистам (баптистам)? Что ж пойдём, пойдём. Давно собрание посетить хотели, да так и пролетали недели. Говорят, что там люди честные, всему околотку известные. Пойдём вместе с детьми: со старшеньким и двумя малолетками.
Автор: Когда гость был уже в постели, лампу загасили. С улицы доносился вой ветра, шумел камыш и гнулись деревья. В печной трубе слышалось завыванье, но к утру (вся) буря затихла, выглянуло солнце. Митрофан чувствовал себя смущённым.
Певец: Вероятно, вчера сказал, что-нибудь лишнее. Я, кажется, вечером дал не множко волю языку.
Приезжий: Да, нет, всё было прекрасно. Я вам очень благодарен за ночлег, за ужин, за ваши доброту.
Певец: Ну, какая особенно доброта? Гостеприимство всех славян черта.
Приезжий: Вы могли бы быть поэтом. Рифмы у вас так и сыплются.
Певец: Доморощенный поэт, только имени ему нет. Хотя нельзя сказать, что я профан, ведь меня зовут Митрофан.
Приезжий: В городе бы вас называли рифмач.
Певец: От моей рифмы, хоть смейся, хоть плачь.
Приезжий: Значит, пойдём в собрание?
Певец: Почему не пойти? Ведь нам не заказаны пути.
Автор: Хозяйка встала по раньше, истопила русскую печь и наготовила стряпни на завтрак, обед и ужин. Перед собранием она всех накормила молочной пшонной кашей. Перед тем как выходить, гость и хозяин, побрились перед зеркалом. Детей одели во всё праздничное. Принарядились и Лукерья и Митрофан. Она была чернобровой красавицей, а он с русыми почти белыми волосами и улыбающимся розовым лицом. Улыбались глаза, губы, уши, волосы спадавшие на лоб. В этой улыбки было много доброты и уюта. В ней чувствовалась широта натуры, беззлобье, готовность к самопожертвованию, к вниманию, к радованию все встречных и поперечных. Улыбка этого человека была притягивающая, как магнит. Хотелось приблизиться к нему и крепко пожать ему руку. «Каким подарком наградил меня Бог». ( думал христианин идя в собрание вместе с семьей Митрофана. Пресвитер, диаконы и кое-кто из членов церкви увидев вчерашнего гостя смутились.
Пресвитер: А, где же ты брат, ночевал?
Приезжий: А вот у того, кого привел на собрание.
Диакон: Как, неужели у пьяницы Митрофана?
Приезжий: Он произвел на меня хорошее впечатление. Мне кажется, что он не пьяница, а только веселый человек. Если б не этот Митрофан, мне пришлось бы ночевать под забором или под деревом .
Пресвитер: Как неужели вас никто не пригласил к себе на ночлег?
Диакон: Ну, вероятно они думали, что его пригласят другие.
Пресвитер: Так может быть, вы нам скажите первым слово?
Приезжий: Если разрешите, с радостью.
Автор: Митрофан с семьей, сели на задние скамейке. После двух гимнов и молитвы, пресвитер сказал, что слово скажет приезжий брат. Степан подошел к кафедре, сказал «Мир вам!» - и передал приветствие от своей общины. После этого, он рассказал, как Господь дивно устроил ему ночлег в доме гостеприимного друга Митрофана, сидящего со своей семьей на последней скамейки. Все стали оглядываться на посетителей, Степан решил сказать слово на текст из Послание от Иакова 2:26…
«Ибо как тело без духа мертво, так и вера без бел мертва».
Просто и убедительно он говорил о том, что грош цена нашему христианству, если мы: не даем есть алчущему, не поем жаждущих, не принимаем странников, не посещаем больных, не одеваем нагих, не ходим к заключенным в темницах.
Чтобы делать все это, мы должны изменить свою природу, как изменяет дерево, когда к нему прививают почку, от другого, дающего сладкие плоды. По природе своей мы кислые и горькие, но если к стволу сердца будет привит Христос, мы будем плодоносить сладостью, любовью, вниманием к ближнем. И тогда каждый человек, даже лютый безбожник, может сказать: «Да, Христос изменил этого человека. Он был зверем, а стал святым и его добрых дел не счесть никому». Слушатели часто произносили слово «Аминь». Митрофан впервые посетивший это собрание, не знал этого слова, а потому часто привскакивал и громко выкрикивал: - «Правильно». Ему и его жене Луше, так понравилось собрание, что они решили посещать молитвенный дом каждое воскресение. После собрания многие приглашали брата Степана к себе на обед, но Митрофан сказал:
Певец: Со вчерашнего вечера, Степан моя родня и поэтому будет обедать у меня. Никому его не уступлю, потому что как родного брата люблю.
Пресвитер: Приходите на вечернее богослужение (пригласил он их).
Певец: Как же не прийти мой дорогой, коли в этом доме, прозреет любой. Прейду, прейду и с собой других приведу.
Автор: Как дивно всё Бог устроил (думал Степан) пригласи меня вчера вечером к себе наши братья, я не познакомился бы с этим Митрофаном, с источником доброты и человеколюбия. Начиная с этого воскресения, Митрофан не пропустил не одного собрания. А через месяц он и его жена обратились к Господу. Теперь он не брал в рот не капли спиртного. Зарабатывал как плотник и столяр очень хорошо. Сразу после крещения он решил расширить свой дом. Пристроив к нему ещё четыре комнаты для приезжих гостей. Вместо шуточного рифмачества, теперь он стал слагать гимны на знакомые напевы. Весною он поехал на районный съезд, где ему предложили рассказать свидетельство о том как он пришёл ко Христу.
Певец: Какой там пришёл. Это меня, вот, брат Степан привёл. Вот этот, который сидит на первой скамейке. Благодарность тебе великая брат, от меня и от всей моей семьи.
Автор: Свидетельство Митрофана было простым, сердечным, трогательным, что никто не мог удержаться от слёз. Он рассказал о тёмной осенней ночи, когда шумел камыш и гнулись деревья. Но в этом мраке блеснул свет, который нёс брат Степан. Закончил он свидетельство пением (своего) гимна (пел его он вместе со своей женой):
Как много зла на свете,
Повсюду тьма царит.
О, будьте все как дети
Спаситель говорит.
Пусть будут чисты души
И добры все дели.
Давайте Бога слушать
И убегать от зла.
Его святая пристань
От бурь земных оплот
Лишь только сердцем чистых
Господь в Свой дом введёт.
Автор (или приезжий): «С чего началось это благословение?» - думал Степан - «С того, что меня не кто не пригласил на ночлег и я скитался как беспризорник во мраке осенней ночи, под завывание ветра и шум речного камыша».
«О, как не ведомы пути Господни. О, какая великая благодарность тебе Творец, за Твой промысел, за Твои способы спасать людей и приводить их к Твоему Сыну, нашему Спасителю – Иисусу Христу».
Аминь.
17мая 1975г.
|
| |
| |
